С.БУНТМАН: Добрый день. Сегодня сотая программа «Военного совета», небольшой юбилей у нас у всех, кто эту программу готовит и создает. И всех поздравляю, также слушателей и зрителей, которые наблюдают за нашим «Военным советом». И сегодня у нас... Замечательно, что у нас в гостях сегодня герой России Николай Николаевич Ярцев, полковник, начальник Сызранского высшего военного авиационного училища. Николай Николаевич, здравствуйте, добрый день.
Н.ЯРЦЕВ: Здравствуйте.
С.БУНТМАН: Да, очень рады, что вы у нас сейчас. И, вот, герой России, то есть человек боевой, становится начальником училища. Мы посмотрим, как вы организуете и как вы видите вот этот процесс обучения и подготовки. Вертолетчиков, ведь, готовят, да? Сызрань готовит вертолетчиков.
Н.ЯРЦЕВ: Да.
С.БУНТМАН: Вот. Вы расскажите, за что героя получили.
Н.ЯРЦЕВ: Героя получил в 2000 году. Ну, как? Одного события не было, конечно, героя присваивали по совокупности действий. Ну, как в наградном листе написано, у меня 3 заслуги, за которые мне присвоено это высокое звание героя России. Один из моментов, конечно, сложный очень момент, тяжело о нем рассказывать, но, тем не менее. Впервые после того как началась контртеррористическая операция, мы совместно с моим заместителем (я тогда был еще командиром эскадрильи) принимали участие в одной из операций, которая проходила ночью. Заместитель командира эскадрильи майор Обухов Руслан Михайлович, я тогда еще был подполковником. Нам была поставлена задача вылететь, выполнить полет ночью и уничтожить колонну противника, которая продвигалась к линии фронта. Мы в этот период наступали по направлению со стороны Каспийского моря, выполнили взлет ночью парой. Ну, так получилось, что ночью давно уже мы не летали. Пришлось учиться сразу на войне. В основном, задачи выполняли днем, поэтому нам пришлось в этом полете и восстановиться сразу ночью, и выполнить задачу.
При выходе на колонну, обнаружили колонну, условными сигналами дали друг другу понять, что будем атаковать эту колонну. И, вот, совместно, парой начали атаку. Первым же залпом неуправляемых авиационных ракет была подожжена первая машина – это наливник, который шел с топливом, и сразу же машина загорелась. С колонны начали активное противодействие по вертолетам. Хотя огни у нас были выключены, но по звуку можно было слышать. И, вот, практически в интенсивном обстреле проводилась атака. Мы выполнили порядка где-то 4-5 заходов с разных направлений. Соответственно, получилось так, что в процессе атаки пришлось уже менять нашу тактику, поскольку ведущий и ведомый, мы были разэшелонированы по разным высотам и уже условными сигналами договорились, что мы на этих высотах: «Я работаю на этой высоте, ты на этой».
Атаковали, ну как в фильме говорится, до последней железки, все отработали. Уничтожили колонну из 12 машин. По докладу, как обычно летчику положено, составили донесение, что уничтожена колонна из 12 единиц. Ну, соответственно, все удивились: «Не может быть, что 2 вертолета ночью первый раз вот так вот уничтожили». Но тем не менее, когда разведка на следующий день, наши сухопутные войска начали наступать, эти обгорелые останки машин остались там стоят. Ну вот, один из эпизодов, за что были представлены.
А.ЕРМОЛИН: Ну, вообще надо сказать, что без вертолетчиков в малых войнах невозможно никому. То есть это, по сути дела, самая главная надежда и у спецназа, и у других ребят, которые воюют в горячих точках.
С.БУНТМАН: Да. Это уже стало такой азбукой, по-моему, это уже, естественно, понимают все. Ну, вот, вы сейчас начальник Сызранского военного... Кстати, здесь Яна прислала, у нас слушательница прислала смску, что у нее муж окончил Сызранское училище и что она сама 13 лет тоже прослужила в армии. Вот, Яна сама. Так что вот здесь сразу: у нас такие слушатели, близкие к вашему учебному заведению.
Ну, вот, значит, готовит вертолетчиков Сызранское училище, да? В этом уникальность его?
Н.ЯРЦЕВ: Ну, мы готовим именно вертолетчиков именно для всех силовых структур – это военно-воздушные силы, то есть вооруженные силы. Мы готовим для Министерства внутренних дел вертолетчиков, готовим для военно-морского флота, готовим для Министерства чрезвычайных ситуаций. Также бóльшая доля, конечно, попадает именно в военно-воздушные силы, но, тем не менее, в определенной пропорции готовятся и для этих силовых структур, для остальных. Я даже хочу сказать, что именно только в нашем училище выполняется практическая подготовка вертолетчиков. Потому что в гражданской авиации они получают только теоретическую подготовку и практических полетов на вертолетах не выполняют.
С.БУНТМАН: Дорого потому что, да?
Н.ЯРЦЕВ: Скорее всего, да, это связано с дороговизной.
А.ЕРМОЛИН: Чтобы потом гражданских перевозить, если не летают.
Н.ЯРЦЕВ: Многие наши вертолетчики уходят, на гражданской авиации летают.
А.ЕРМОЛИН: А какая техника у вас сейчас?
Н.ЯРЦЕВ: Ну, в настоящее время у нас основные вертолеты – это вертолеты Ми-2, это вертолет первоначального обучения как раз. Обучение в училище начинается с 3-го курса. Первоначально обучение на вертолетах Ми-2. Вот, хочется отметить, что в настоящее время получили новые современные вертолеты, о которых также много говорили, это вертолет Ансат, и в настоящее время происходит подготовка летчиков-инструкторов на этот новый вертолет. И планируем, что, вот, с 1 апреля у нас начинается наземная подготовка с курсантами, и курсанты начнут выполнять полеты на этих вертолетах.
А.ЕРМОЛИН: Такое название необычное.
Н.ЯРЦЕВ: Ансат – вертолет производства Казанского вертолетного завода, в переводе с татарского «Простой».
С.БУНТМАН: Простой.
Н.ЯРЦЕВ: Очень простой, да.
А.ЕРМОЛИН: Это его в народе «Аватаром» называют, да?
Н.ЯРЦЕВ: Ну да, есть такое. (смеется) Второй тип вертолета – это вертолеты Ми-8 и вертолеты Ми-24. На 4-м курсе у нас курсанты начинают первоначальное обучение на этих боевых вертолетах, на которых придется летать в войсках. Ну и на 5-м курсе вертолеты Ми-8 модификации МТ, и вертолеты Ми-24 – здесь уже идет дальнейшее совершенствование техники пилотирования, боевого применения и навигации именно на этих боевых вертолетах.
А.ЕРМОЛИН: А вот какой сейчас состав экипажа боевого вертолета? Сколько человек?
Н.ЯРЦЕВ: 3 человека.
А.ЕРМОЛИН: А вы выпускаете экипажами? Или они уже в войсках формируются, экипажи? Ну, наверное, все-таки, в войсках, да? Потому что из одних молодых там...
С.БУНТМАН: Здесь должна быть возрастная разница и разница опыта. Все-таки, в войсках не может быть, наверное.
А.ЕРМОЛИН: Я просто помню. Вот, тоже по Кавказу. Там прилетают, иногда борт, одному там 21, другому 22, третьему 23, то есть 3 пацана. И как фильм «На войне как на войне».
С.БУНТМАН: По-вашему, идеальный экипаж – это, все-таки, разновозрастное, с разным опытом? Или как когда?
Н.ЯРЦЕВ: Ну, вы знаете, я хочу вам сказать, что я попал впервые после училища, я попал служить в Забайкальский военный округ, город Могоча. Очень сложные суровые климатические условия, бытовые условия.
А.ЕРМОЛИН: «Забудь Вернуться Обратно», да? Как расшифровывается. (все смеются)
Н.ЯРЦЕВ: Я попал к бортовому технику, который, ну, лет на 15, наверное, был старше меня. Я хочу сказать, что не было какого-то, так сказать, зазрения. То есть он практически, он как над сыном надо мной колдовал, подсказывал, рассказывал, учил. То есть все парковые дни, ну, кроме у летчика как летать, он еще и должен и смотреть за авиационной техникой совместно со своим экипажем – есть в инструкции экипажа раздел, где экипаж готовит вертолет к полету. Поэтому все, что на практике, вот именно этот бортовой техник показал, как надо правильно делать все это.
А.ЕРМОЛИН: Сразу же фильм «В бой идут одни старики» вспоминается, техники.
С.БУНТМАН: Конечно, да. Конечно. Значит, все-таки, наверное, передача опыта какая-то происходит, уже и когда экипаж сформирован.
Н.ЯРЦЕВ: Конечно.
А.ЕРМОЛИН: А есть династийность у вертолетчиков?
Н.ЯРЦЕВ: Есть династии. И есть даже династии не в одном поколении, а во многих поколениях. Хочется, конечно, несколько примеров привести. Ну, наверное, всех я не назову фамилии, потому что порядка где-то как-то, вот, социологический мы опрос делали среди курсантов, порядка где-то 40% всех курсантов у нас – это отцы, деды у них в свое время заканчивали наше училище, и именно пошли по этой династии. Ну, вот, одна из династий – это Петр Толмачев, мой однокашник. Вот, при мне их 3 брата было, они на разных курсах. Со мной младший брат учился, средний, один уже был офицером, начальником штаба 626 учебного полка, который в Пугачеве располагался. В настоящее время у него сейчас своих 2 сына. Вот, 2 сына учатся сейчас у нас. Вот, тоже выполняет полеты его сын.
Ну, как пример, начальник 344 Центра боевой подготовки переучивания полковник Галкин Евгений Викторович, который буквально 3 дня назад получил путевку к полетам на новом типе вертолетов, которые также принимаются сейчас на вооружение, это вертолет «Аллигатор» Ка-52. Его сын также учится у нас в училище на 3-м курсе, вот в этот год начнет полеты, реальные, практические полеты на вертолетах.
С.БУНТМАН: Вот вы сказали, что Сызранское училище, Николай Николаевич, готовит, конечно, для ВВС, но и готовит для разных структур. Насколько востребованы выпускники вашего училища? Вот здесь мне задают вопрос: «Какой процент выпускников летает на вертолетах? И хватает ли техники, хватает ли мест для ваших выпускников?»
Н.ЯРЦЕВ: Да, летают все. Но, вот, судя по выпуску прошлого года, мы выпустили 173 молодых лейтенанта. Все попали именно на должности, на штатные должности, не куда-то за штат. Все трудоустроены и даже по заявкам от других министерств, ну, даже если взять МВД, они просили у нас 50 человек, то мы смогли им дать только всего лишь 30, потому что тогда в ВВС бы не хватило именно личного состава.
С.БУНТМАН: Можно ли сказать, что тогда ваше училище как-то находится вне той проблемы, которая существует сейчас в Вооруженных силах, и с чем была связана приостановка набора в училища? Вот, у вас как с этим обстоит?
Н.ЯРЦЕВ: Ну, я считаю, что именно по нашему училищу нет проблем с трудоустройством, нет проблем с тем, что перенасыщенность летного состава армейской авиации. Даже насколько я знаю, мы также проводим опрос и тесно поддерживаем связи с боевыми полками. В настоящее время есть неукомплектованность экипажей, и уже готовится выпуск 2011 года, 209 выпускников пойдут в войска, и уже есть практически, мы уже знаем, куда пойдут, как пойдут. То есть все будут также трудоустроены.
А.ЕРМОЛИН: У вас нет и не будет перерыва в наборе курсантов, да?
Н.ЯРЦЕВ: Несмотря на то, что, так скажем, и часть авиации сократилась, но именно по нашему направлению армейской авиации таких проблем нет.
С.БУНТМАН: Скажите, пожалуйста, вот, обратная связь у вас существует с войсками? Ну, или с теми ведомствами, которые вам дают заказы на выпускников. Насколько они подготовлены, насколько они довольны? Какие существуют проблемы? Проблемы адаптации, например, к каким-то условиям или к какой-то технике. Есть ли такая обратная связь?
Н.ЯРЦЕВ: Конечно, есть обратная связь и мы ее даже инициируем. И кроме того, что именно летно-инструкторский состав собирает данные, и отдел кадров, еще и преподаватель раз в 3 года должен пройти стажировку преподавателя. Мы их отсылаем в войска, и они проходят там стажировку. То есть все, что нового в войсках, именно смотрят, как и выпускники наши работают. А в обязанностях каждого командира части, который получает выпускников (ну, это не только по авиации – это по всем видам, родам Вооруженных сил) так называемый отзыв о военнослужащих. То есть прослужив в течение года, командир обязан прислать отзыв на военнослужащего, то есть нам в училище. Поэтому мы, получая эти отзывы либо поддерживая связь по телефону, мы все равно имеем возможность корректировать те задачи, цели, если где-то что-то там, наши выпускники где-то с чем-то сталкиваются с какими-то трудностями.
С.БУНТМАН: Скажите пожалуйста, еще здесь постоянно идет какое-то совершенствование, постоянно идет какие-то большие или малые изменения во всем. Могут и преподаватели ваши не успевать за этим. Насколько сами преподаватели проходят переподготовку? И насколько они в курсе того, как и боевое, техническое применение вертолетов? Как надо обучать курсантов, короче говоря.
Н.ЯРЦЕВ: Ну, я хочу сказать, что именно и преподавательский состав, и инструкторский состав. Ну, вот, для примера могу привести даже этот новый вертолет Ансат. Мы заранее знали, что он к нам придет. Но заранее, где-то за год уже были предупреждены, что данный тип вертолета нам поступит. То есть никаких других распоряжений пока не было, официальных документов. Несмотря на это, мы уже отреагировали, у нас уже представители были на Казанском вертолетном заводе в КБ, и мы оттуда уже имели данные, технические характеристики, по системам, которые установлены на вертолетах.
Кроме того, хочу сказать, что кафедра аэродинамики именно нашего училища участвовала в разработках этого вертолета. И многие данные, которые легли в инструкцию, то, что там конструкторы дорабатывали в процессе, это все было отработано и рассчитано в том числе и с помощью наших преподавателей кафедры аэродинамики.
А.ЕРМОЛИН: Сложно научиться управлять вертолетом? Вот, с какого раза курсант сам может полететь?
Н.ЯРЦЕВ: Ну, вывозная программа рассчитана на 15 часов. В течение 15 часов курсант должен освоить вертолет и самостоятельно выполнить полет. Ну, это волнительное, конечно, действие, и это надо очень железные нервы иметь.
А.ЕРМОЛИН: Чтобы лететь с курсантом, у которого 15 часов налета, да?
Н.ЯРЦЕВ: Ну да. Ну, вот, знаете, как это? В этот период как-то... Я о себе могу сказать, что когда 7 часов я налетал на вертолете, а у меня летчик-инструктор Петр Петрович Куцыков, старший лейтенант был, мы у него были первая группа. Вот он говорит: «Не переживайте, всех научу летать». Это он, наверное, проявил небольшую самоуверенность, потому что группа была первая. И, вот, когда прошло 7 часов, ни один из нас почему-то не научился летать. Мы все расстроенные до ужаса. Он так постоял-постоял, говорит: «Так, надо что-то с вами делать». (все смеются) Ну, в принципе... Ну как? Научил летать.
Но я немножко о другом хотел сказать – что именно полеты на обучении выполняются составом экипажа. То есть полным составом. Сидит летчик-инструктор, обучаемый курсант и сзади бортовой техник, который тоже наблюдает и смотрит за параметрами вертолета и за действиями именно обучаемого летчика. Но когда 15 часов летчик налетал и когда инструктор уверен, что он его может выпустить самостоятельно, именно происходит такой психологический, для курсанта именно психологический... Я не хочу сказать удар, но, тем не менее, психологически сложное действие для него, когда все из вертолета выходят, полностью все, и он один остается в вертолете.
С.БУНТМАН: И за все отвечает.
Н.ЯРЦЕВ: Да, и он должен сам выполнить. Ну, полет не сложный, полет на висении. Вот, он должен там 3 минуты выполнить это висение. Но за эти 3 минуты... Вот, когда сейчас довелось самому выпускать этих курсантов, как-то в себе был уверен. А сейчас, вот, выпускаешь... Ну, сами понимаете, и машина дорогая, и жизнь человека еще дороже.
С.БУНТМАН: Ну, это труднее с земли, конечно, на это все еще смотреть.
Н.ЯРЦЕВ: Да. И когда этот курсант взлетает, боишься, как бы он там где-то там чего-то там неправильно не сделал. Ну, потому что самое трудное – конечно, это посадка на вертолете.
А.ЕРМОЛИН: А какие есть страхующие элементы в этой ситуации? У него же нет там второй педали у инструктора справа.
Н.ЯРЦЕВ: Не, ну инструктора – это же учебный вертолет – у него двойное управление. Летчик-инструктор может в любое время вмешаться. Но когда он один остается, конечно же, все стоят рядом с вертолетом на земле, там уже никто не поможет – только надейся на себя. Но если летчик или курсант перешагнул через это, все, уже...
С.БУНТМАН: Все. А, вот, скажите, вот такая еще штука (последнее, наверное, до новостей, до перерыва). Вот есть, у всех водителей это бывает. Вот, немножко поездил какое-то время, и считаешь уже, такая переоценка себя, считаешь: «Я все могу». Вот это самый тяжелый момент бывает. Вот, бывает такое у вертолетчиков?
Н.ЯРЦЕВ: В авиации это называется: «Выросло перо».
С.БУНТМАН: А-а-а. (смеется)
Н.ЯРЦЕВ: Это перо надо сразу быстренько отщипнуть. (все смеются) Поэтому да, есть, конечно, проблема роста. Как только летчик начинает уже чувствовать, что он чувствует эту машину, то да, надо как-то его приостановить, надо его одернуть. И у меня это было, и своевременно находились хорошие командиры, которые ставили на место.
С.БУНТМАН: Хорошо. Николай Николаевич Ярцев, полковник, начальник Сызранского высшего военного авиационного училища у нас на «Военном совете». Мы продолжим через 5 минут. Вы задаете довольно много вопросов – продолжайте это благородное дело.
НОВОСТИ
С.БУНТМАН: И мы продолжаем. Ведущие – Анатолий Ермолин, Сергей Бунтман. А в гостях у нас полковник Ярцев, начальник Сызранского высшего военного авиационного училища, герой России как видят те, кто смотрит видеотрансляцию на нашем сайте, и увидят те, кто будут наблюдать на телеканале «Звезда» за нашей передачей, за телевизионным ее вариантом. Николай Николаевич, здесь вопросов довольно много задают. Я напоминаю, +7 985 970-45-45 – это можно смски присылать нам. «Помните ли вы своего первого командира звена в войсках?» - спрашивает Олег из Тулы.
Н.ЯРЦЕВ: Конечно, помню. Это Олег Верещинский, это также один из тех людей, замечательный летчик, летчик-снайпер. Мы с ним и в Могочи, в славном Забайкальском округе выполняли полеты, потом далее как-то судьба нас разлучила и я годом позже ушла в Афганистан, а он раньше ушел в Афганистан. Потом после Афганистана он попал служить в Чехословакию. Я только через год прибыл в Чехословакию. И потом, когда в Чехословакии вместе служили, один год получилось у меня в Чехословакии, потом далее попали под вывод войск из Чехословакии и попали служить в Тулу. Вот, скорее всего, Олег Верещинский находится сейчас в Туле, он заканчивал службу там.
А.ЕРМОЛИН: Он, наверное, и спрашивает. Потому что это Олег из Тулы.
Н.ЯРЦЕВ: Очень рад его слышать и буду рад очень увидеть.
С.БУНТМАН: «Курсанты у вас, - спрашивает Зоя, - в основном, из Поволжья? И нравится ли вам Сызрань?»
Н.ЯРЦЕВ: Сызрань нравится. Если честно, никогда не думал, что буду начальником училища, что буду учить курсантов. Ну, вот так вот распорядилось, что попал как раз руководить именно училищем, которое сам в 1984 году закончил, это училище. Курсанты не только из Поволжья – курсанты со всей страны, со всех уголков, даже, наверное, нет ни одного города, из которого не было бы у нас курсантов. Со всех направлений.
С.БУНТМАН: А, кстати, Николай Николаевич, вот такой вопрос. Мы говорили о династиях, мы говорили о сыновьях офицеров, которые заранее знают, где что находится, где какое училище. И в данном случае если он вертолетчик и намеревается им быть, он знает уже про Сызранское училище. А как другие? Вот, как ребята, которые... Предположим, есть такая идея: «Хочу стать летчиком. Конкретнее если посмотрю, стать вертолетчиком». Как они узнают о вашем училище? Вот, что для этого надо сделать, чтобы узнать? Какие нужны вообще и документы, и как сейчас проходит? Есть ли конкурс? Чем должен обладать тот парень, который собирается стать вертолетчиком?
Н.ЯРЦЕВ: Ну, как узнать о нашем училище? У нас есть сайт училища – можно по интернету выйти на сайт и все новости, жизнь курсантов. Там курсанты участвуют в этом сайте, они рассказывают о своей жизни. В училище есть так называемый и официальный сайт, и неофициальный сайт. Поэтому если, так скажем, на официальном сайте можно что-то подкорректировать, то на неофициальном сайте, вы сами понимаете, там курсанты участвуют, они пишут, как говорится, о чем душа говорит, о том и пишут – никто не регулирует все это. Можно и на этот сайт, и на этот сайт выйти.
Мы посылаем свои данные в военкоматы, и в военкоматах также есть информация об училище. То есть историческая справка в училище, какое образование дает училище, какие требования, какие нормы. И для поступающих какие экзамены сдаются. Ну, экзамены сейчас как и везде во всех вузах, сейчас по ЕГЭ.
С.БУНТМАН: А, по ЕГЭ вы принимаете. Но какие-то вообще дополнительные-то нужно, все-таки?
Н.ЯРЦЕВ: Да, особое требование к летчику, которое предъявляется, мы это по ЕГЭ уже не проверим – это здоровье, конечно же, здоровье. То есть медицинскую комиссию вне зависимости от того, проходил он при военкомате или не приходил, он все равно проходит повторно эту медицинскую комиссию при училище, это первое условие. И второе условие, что обязательно все сдают физическую подготовку, и все проходят профессиональный отбор. Это специальный набор тестов, по которым психологи уже там судят, возможно обучение данного молодого человека, именно сделать из него летчика.
А.ЕРМОЛИН: Наверное, все-таки, летчик – это не обычная профессия. Что должно быть кроме желания? Ну, вот, как вы считаете? Это, что называется, профессия от бога? Или любой человек может стать летчиком?
Н.ЯРЦЕВ: Ну, наверное, любой не может. Все бы были летчиками, да? Это мечта, я думаю, у каждого летчика, мечта детства либо моряком, либо летчиком. Вот, я мечтал летчиком – стал летчиком. Ну, я думаю, что кроме того, что он должен быть подвижным, образованным, спортивным, наверное, все-таки, какие-то качества волевые у него обязательно должны быть, именно присущие только летчикам. Вы знаете, вот даже сами рода войск, рода авиации – они подразумевают тоже какую-то психологическую направленность человека. Вот, я это впервые заметил, когда учился в Академии ВВС имени Гагарина. Там обучаются все – дальники, транспортники, бомбардировщики, истребители и армейская авиация. Вот, армейская авиация – это как-то приспособленное ко всем условиям. Вот, нет бытовых условий – значит, палатку разобьют. Нет там что покушать – найдут там что-то. Истребители – они такие все, очень подвижные, очень быстро соображающие. Но это их обязанность – скорости полетов. Там некогда, там первая группа профотбора должна быть.
А.ЕРМОЛИН: Бомбардировщики с животиками такие. (все смеются)
Н.ЯРЦЕВ: Бомбардировщики именно такие, агрессивные. Вот, знаете, это, все такие небольшого роста. Дальники спокойные, все волейболисты.
А.ЕРМОЛИН: А, вот, есть такое понятие «любовь к небу»? Или это, все-таки, нам придумали писатели?
Н.ЯРЦЕВ: Навязали такую романтику, да? Я думаю, что есть. Хотя, общаюсь с некоторыми однокашниками по училищу, которые уже закончили военную службу, говорят: «Вот, первое время как-то еще это, но как-то быстро отошло, уже не снится. Уже, так сказать, это...» По себе хочу сказать, больше, конечно, административной работы, постоянно занимаюсь либо хозяйством, либо личным составом. На полеты меньше времени остается, чем у обычного летчика. Но зато когда выходишь на полеты, вот, как говорится, душа поет. Вот, сел в кабину, выполняешь задачу. Я думаю, что есть.
А.ЕРМОЛИН: А, вот, летчики рассказывают, что помимо каких-то позитивных вещей иногда случается так, что даже у профессиональных, заслуженных летчиков появляется страх перед полетом. Есть такие фобии психологические? И как с ними борются? Или такой человек уже должен прекращать?
Н.ЯРЦЕВ: Я думаю, что да, надо прекращать.
С.БУНТМАН: Все-таки, да?
Н.ЯРЦЕВ: Ну, все-таки, авиация – это, наверное, есть доля суеверия, наверное. Ну, вот, никакой летчик фотографироваться перед вылетом не будет – ну, это так вот, как-то установилось традиционно годами. И, вот, каждый летчик старается этого придерживаться.
С.БУНТМАН: А после можно? Потому что вот эти все фотографии перед машиной. После можно?
Н.ЯРЦЕВ: Обычно это делается после, да. Перед полетом обычно не фотографируются – плохая примета. Но по летчикам, которые именно сломались... Ну, даже те же боевые действия взять, да? Понятно, что на глазах когда гибнет экипаж, когда сбивают вертолет или самолет, конечно, это тяжело и трудно переносить. То на следующий день – вот, я про себя хочу сказать – да, в душе, конечно... Я не хочу сказать, что бесстрашный человек (все равно доля страха есть), но как командир всегда думаешь о том, что если ты не пойдешь, если ты не запустишь... Ведь, был такой момент, что в той же Чечне за неделю 3 вертолета у нас сбили. Конечно, летчики, по выражению, как будто на гильотину идут. Вот, приходится самому уже личным примером идти, запускать, возглавлять, и тогда верят тебе. Но это быстро проходит. Как только первый полет слетал, снова все нормально, вернулся, сел на аэродром, на второй полет уже без всякого страха.
С.БУНТМАН: Тогда получается, что лучше сразу вот это поломать в себе и вернуться к какому-то такому, привычному ритму, да? А не ждать, пока успокоится там все. Нет, ждать нельзя, да?
Н.ЯРЦЕВ: Лучше сразу, да.
С.БУНТМАН: Здесь спрашивают: «Оцените уровень подготовки тех, кто поступает в ваше училище. Насколько он разный, уровень бывает? И насколько приходится доводить на 1-м же курсе?»
А.ЕРМОЛИН: И какой вам уровень нужен?
Н.ЯРЦЕВ: Ну, хотелось бы, чтобы все были, так сказать, отличниками. Но такого, наверное, никогда не было, да и не будет, наверное. Хотелось бы, чтобы все быстро осваивали и программу и летную, и привыкали именно к воинской дисциплине, потому что, ну, сами понимаете, Вооруженных сил без дисциплины никогда не бывает. И летчик тоже подразумевает не только воинскую дисциплину – он еще подразумевает летную дисциплину. Поэтому какой он на земле, как мы его научим готовиться к полетам, как соблюдать летные законы, ну, точно так же в войска придет и будет точно так же выполнять полеты. То есть будет он аварийным летчиком или, действительно, он будет безаварийным. Вот этот момент. Ну, приходят с разным уровнем.
Конечно, сейчас как-то... Вот, по себе я знаю, нам как-то давали творчески мыслить – мы писали сочинение. Сейчас в школе и до того, как ЕГЭ, сейчас пишут изложение.
С.БУНТМАН: Да.
Н.ЯРЦЕВ: То есть творчески мыслить уже не надо. Тестовая система. Вот, он уже привыкает, что 3 варианта и из этих 3-х вариантов ему надо выбрать.
С.БУНТМАН: А 4-го, 5-го нет на свете.
Н.ЯРЦЕВ: Правильно, да. А мы когда сдавали экзамены, нам надо творчески подумать, придумать, из этого же вопроса выжать ответ, то есть все равно из любой ситуации вывернуться.
Приходят они сейчас более компьютерно грамотные. Ну, вот, мы учились – сотовых телефонов не было, компьютеров не было. Сейчас они приходят все с компьютером. Ну, свои плюсы тоже есть, потому что сейчас новые, так сказать, веяния и у нас (они воплощаются в жизнь) – это по образовательному уровню, и по образованию курсантов, то есть инновационные методы преподнесения материала, чтобы лучше курсант осваивал. Ну вот, один из таких примеров – по Ансату. У нас отработаны полностью аудиолекции. У каждого курсанта есть класс специальной подготовки, где перед каждым стоит компьютер, на экране монитора компьютера высвечиваются у него данные той или иной системы, и в уши ему сразу аудиолекция идет.
С.БУНТМАН: Здорово.
Н.ЯРЦЕВ: Ну, большой плюс в том, что курсанты это воспринимают уже лучше, чем преподаватели, потому что они постоянно, с детства уже за этим компьютером. И второй плюс. Ну, бывает всякое – заболел там где-то, в наряд пошел, там, пропустил эту лекцию. Он может свободно прийти на эту кафедру, включить именно эту аудиолекцию.
С.БУНТМАН: Не надо конспект сдувать.
Н.ЯРЦЕВ: Да. И прослушать эти данные.
С.БУНТМАН: А скажите, Николай Николаевич, такой вопрос. Как вы считаете, насколько вы с этим знакомы, помогают ли для будущей профессии всевозможные игры, симуляторы? Потому что их миллион уже за 30 лет, сколько это существует. Миллион существует. Помогает? Или, наоборот, они какие-то не те навыки воспитывают?
Н.ЯРЦЕВ: Ну, внимание и реакцию они, все-таки, я считаю, что помогают воспитывать. Но по симуляторам если говорить, не обязательно их на таком компьютере. У нас в течение года поставлено в училище 4 новых тренажера вертолета Ми-24, и один тренажер – это вертолет Ми-8. Вот буквально в эту неделю уже закончат его установку, представители завода «Динамика» нам их устанавливают. У нас будет теперь самое современное, они на компьютерной технологии освоены, то есть мультимедиа высвечивают, полусфера. То есть у летчика создается полностью иллюзия полета. Звуковые ощущения. Вот, даже мы когда проводим презентацию, все мы этих гражданских преподавателей (физика, иностранный)... Они же тоже участвуют в подготовке летчика. Мы их приводим туда, показываем. Ну, некоторые не выдерживают, говорят, что сразу начинается головокружение. Потому что заходят в этот небольшой такой шатер...
А.ЕРМОЛИН: Еще укачивает так же, как на вертолете.
Н.ЯРЦЕВ: Да, укачивает, да. То есть визуальный обман зрения. Поэтому нам, может быть, и не столько важно именно симуляторы компьютерные – у нас достаточно хорошие компьютеры, современные тренажеры, для которых составлены плановые таблицы, на которых курсанты проходят подготовку.
А.ЕРМОЛИН: Как вы считаете, наши вертолеты боевые – они отвечают мировому уровню современному?
Н.ЯРЦЕВ: Ну, вот, вертолет Ми-24 – это, я считаю, один из самых заслуженных, один из самых покупаемых. Это, вот, вертолеты Ми-24 и Ми-8. Прошли все горячие точки и покупаются, наверное, всеми странами. Для примера даже могу привести, раньше мы вместе служили в полку, я был еще командиром полка, у меня был заместителем по вооружению Владимир Владимирович Цымбалов. И, вот, ему довелось поехать в Ирак. Сейчас он работает на заводе в Санкт-Петербурге инженером, его откомандировали в Ирак. В Ирак зачем откомандировали? После войны в Ираке остались наши вертолеты, то есть иракское правительство покупало нашу технику, вертолеты Ми-8. И вот эти вертолеты Ми-8 остались стоять у американцев, то есть там базу сейчас они развернули. И как он говорит, американцы не хотят летать на своих вертолетах, потому что все тонко, жиденько, боятся жары, боятся пыли и боятся песка, а там этого достаточно. А наши вертолеты Ми-8 неприхотливые, выполняют все задачи. Вот они все такие основные задачи – они садятся на наши вертолеты, выполняют полеты.
Но у каждого вертолета есть свой период службы, то есть какие-то регламенты, какие-то парковые надо выполнить вот эти работы, которые по регламенту, по ремонту вышли. Вот они запросили наших представителей с завода, чтобы они выполнили там доработки и выполнили именно регламентные работы на этих вертолетах. Ну вот, судите сами, как котируются наши вертолеты.
А.ЕРМОЛИН: Известная операция, когда американская Дельта пыталась освободить в Иране заложников там. Из-за песка у них были аварии. То есть не учли, что там очень мелкий песок и он тут же забивает турбины. То есть это настолько важный фактор как раз. А, вот, показывают, есть фильмы фантастические – там я уже не помню, то ли «Громобой», то ли еще – такие, вот, супервертолеты, которые все видят, все слышат, в темноте летают, то есть за ними не угнаться, там супероружие. Вот, как вы считаете, далеки от истины авторы таких фильмов?
Н.ЯРЦЕВ: Ну, конечно, это фантастика. Всему верить нельзя...
А.ЕРМОЛИН: Но вы же как-то ночью летели, не включая, не подсвечивая, и удары наносили.
Н.ЯРЦЕВ: Ну вот сейчас началось, я считаю, что интенсивное перевооружение именно авиационных частей армейской авиации. Вот, я уже говорил, что полк, ну, он сейчас не 487-й называется, это полк, который в Буденновске базируется, и такой же полк в Кореновске базируется. Они перевооружены на вертолеты Ми-8-АМТШ и на вертолеты Ми-28. То есть сейчас все эти вертолеты адаптированы к полетам ночью. То есть он может выполнять полеты на предельно малой высоте ночью и выполнять боевое поражение цели с использованием тепловизоров и очков ночного видения. Он с помощью этих очков, ну, то, что там показывают...
А.ЕРМОЛИН: А вы же по приборам не налетаете, да? Вот, чисто как автопилоте включишь на вертолете, да?
Н.ЯРЦЕВ: Вертолеты разведки.
А.ЕРМОЛИН: То есть вы просто видите в темноте, то есть ночное видение.
Н.ЯРЦЕВ: Да. Ну, то, что казалось буквально недавно фантастикой, оно тоже воплощено – есть и самолеты, и вертолеты, когда нашлемный прицел, летчик, поворачивая голову с прицелом, у него одновременно разворачивается оружие в эту же сторону. То есть можно даже не использовать прицел – с нашлемного прицела.
А.ЕРМОЛИН: Значит, аналогия с «Аватаром» имеет место быть, да?
Н.ЯРЦЕВ: Есть-есть.
С.БУНТМАН: Конечно. А еще аналогия с «Аватаром». Там один из самых ярких персонажей – это девушка-вертолетчица, совершенно потрясающая. Не получаете никаких писем, не просят ли? Все-таки, у нас девчонки такие, ого-го.
А.ЕРМОЛИН: Рвутся в вертолетчицы?
Н.ЯРЦЕВ: Рвутся. И писем хоть отбавляй. Пока что решение не принято, что женщин принимать на службу.
С.БУНТМАН: А жаль. Потому что там свои качества. И столько хотят. Это могло бы принести в нормальном смысле слова очень интересные вещи.
Н.ЯРЦЕВ: Ну, пока что в военную авиацию их не берут. Могу только посоветовать. Наше училище давно очень занимается вертолетным спортом и воспитало много чемпионов мира, в мировых спортивных состязаниях участвуют наши команды. Вот, у нас проходит службу сейчас Петр Васильев. Трехкратный чемпион мира, двукратный чемпион Советского Союза Виктор Дегтярь. Вот, они совместно в одном экипаже летали с Петром Васильевым, которые завоевали эти титулы.
И, вот, общаясь с этими спортсменами, я довольно много видел там женщин. И показывают хорошие результаты. Кто хочет на вертолетах, для них, наверное, только спортсмены пока.
С.БУНТМАН: Ну, пока – да. Но я думаю, что в будущем, конечно, что-то будет решено в этом отношении. Здесь уже пятый раз меня спросили, есть ли у вас иностранные курсанты.
Н.ЯРЦЕВ: Да, у нас есть специальный факультет. В настоящее время мы обучаем иностранцев порядка где-то из 20 стран. 16 стран дальнего зарубежья, 4 страны ближнего зарубежья. Ну, 220 курсантов у нас, иностранцев. Часть из них готовится как летчики и часть готовится как инженерно-технический состав.
С.БУНТМАН: А наших, в основном, летчиков вы готовите, да?
Н.ЯРЦЕВ: Наших мы только летчиков готовим.
С.БУНТМАН: А где наш инженерный состав проходит? Где они учатся? Они в других местах учатся, да? Откуда их получают в войска-то?
Н.ЯРЦЕВ: В настоящее время в Воронеже. Подготовка технического состава определена в Воронеже.
С.БУНТМАН: Но на ваш взгляд, лучше вместе готовить? Или можно и так?
Н.ЯРЦЕВ: Ну, вот, мы вместе готовим, в принципе, проблем нет по тем же иностранцам. Мы готовим и летчиков, и техников. У нас есть учебный аэродром.
С.БУНТМАН: Это в связи с идеями и укрупнения, и такой концентрации, и при дальнейшем взаимодействии, которое начинается еще с учебы. Вот это очень часто и в наших передачах такая идея проходит в разных войсках. И кажется она достаточно здравой, такой, вот, все-таки, что вместе хорошо бы готовить.
Будете ли вы переезжать в Краснодар? – провокационный вопрос задан товарищем, мало политически сознательным.
Н.ЯРЦЕВ: Нет. Никто никогда такую задачу не ставил. В Краснодар переезжать наше училище не будет и никто никогда такую задачу не ставил.
А.ЕРМОЛИН: Как у вас сейчас с 400-м приказом и вообще с денежным?
Н.ЯРЦЕВ: Волнительный приказ. Все пытаются туда попасть, стараются туда попасть – и это тоже определенным является стимулом для всех офицеров. Ну, сами понимаете, когда в разы увеличивается денежное содержание, то это, конечно, хорошо.
С.БУНТМАН: Да, это очень интересно, да.
Н.ЯРЦЕВ: Ну, хотелось бы, чтобы больше, да. Но это порядка где-то 20% у нас в 2010 году участвовало в этом 400-м приказе. Все уже гораздо больше хотят участвовать в 2011 году. Ну, по существующим стимулам, действительно, определилось, потому что начали бегать, физзарядкой начали заниматься, потому что там одно из условий – выполнение нормативов по физподготовке.
С.БУНТМАН: Здесь пишут, что вас надо продвигать. Пишут: «Вот, повезло Сызрани, но надо продвигать». Если повезло Сызрани, дайте человеку послужить, поработать. (смеется) Вы о курсантах-то позаботьтесь.
А.ЕРМОЛИН: Пусть хоть Сызрани повезет.
С.БУНТМАН: Выпустит еще несколько, тогда будем думать. Спрашивают: «Сколько вам лет?»
Н.ЯРЦЕВ: 47 лет.
С.БУНТМАН: Это не провокация, привет от дочери здесь был?
Н.ЯРЦЕВ: Наверное, нет. (все смеются) У ме
